Теракты в Нью-Йорке и Москве: как берегут память о погибших в США и России

На телеканале RTVi выходит фильм «Знаки памяти». Команда журналистов RTVi решила провести сравнительный анализ коллективной памяти России и США. Две страны с разницей в 2 года пережили чудовищные теракты. В Москве в сентябре 1999-го были взорваны дома на улице Гурьянова и Каширском шоссе. В Нью-Йорке в сентябре 2001-го атакованы башни-близнецы Всемирного Торгового центра. Погибли тысячи людей. Около года Регина Фокс, Владимир Ленский, Екатерина Котрикадзе искали в обеих столицах знаки памяти, а нашли нечто гораздо более важное. Продюсер и автор идеи фильма Регина Фокс в интервью для ForumDaily рассказала подробнее о проекте.

Регина, ты уже больше 10 лет ежедневно выпускаешь новости как шеф-редактор информационной службы. В такой работе, как правило, глаз “замыливается” и сердце черствеет. Что вдруг заставило тебя остановиться и обернуться на 15-17 лет назад?

Сердце не черствеет, мне кажется, только подушечки пальцев твердеют, набивают мозоли на клавиатуре. Это у нас в редакции называется «здоровый новостной цинизм». Теракты, авиакатастрофы, стихийные бедствия, стычки демонстрантов с полицией и так далее — ежедневный информационный поток, который нельзя постоянно пропускать через себя, иначе сойдешь с ума. Но некоторые истории, что называется, “выбивают из седла»…

В прошлом году, после серии нападений во Франции, когда от рук террористов в одном только Париже погибли 130 человек, мы всей командой еле сдерживали эмоции во время эфира. В том парижском кафе или концертном зале мог оказаться любой из нас. Затем был Брюссель, Орландо, Ницца. Один за другим. Ни месяца без теракта. И ведь я уже видела это в Израиле, во времена “интифад” девяностых: взрывы на иерусалимских улицах, шахиды в пассажирских автобусах — казалось, этому не будет конца. В 2001-м мы приехали с семьей в Америку за спокойной и безопасной жизнью, но уже через несколько месяцев стали свидетелями самого масштабного теракта в истории. На моих глазах падали башни Всемирного Торгового Центра. До сих пор помню этот день в мельчайших подробностях…

Так вот, после сложного прямого эфира о терактах в Париже, 13 ноября 2015 года я вдруг осознала, что мы все — свидетели терактов, случившихся в разное время в разных уголках планеты. Хотя бы в силу профессии эти трагедии косвенно коснулись каждого. Но представить, что такое горе задело напрямую мою коллегу и друга, — я не могла и в страшном сне.

Кадр из фильма «Знаки памяти»

Ты имеешь ввиду личную историю главного редактора RTVi Кати Котрикадзе?

Да. Та пятница тринадцатого, после парижской трагедии, закончилась длинным тяжелым разговором в редакции. Мы не могли оторваться от ленты новостей, погружались в детали, выясняли имена погибших, хотели сделать материал с портретами жертв в социальных сетях. И вдруг Катя Котрикадзе сказала: «Моя мама погибла в теракте в Москве, на улице Гурьянова. Но ее никто не вспомнит. Ее имени нет ни на одном мемориальном камне, нет даже могилы.»

Это был шок. Во-первых, потому что человек, которого, как мне казалось, я хорошо знаю, совершенно неожиданно сам оказался жертвой теракта. Столько лет проработав в новостях, я никогда и нигде не встречала имя Катиной мамы. Теракты в России казались какими-то безымянными. Мы называли просто цифры: 106 человек погибли в результате взрыва дома на улице Гурьянова. Еще 124 на Каширке. Потом Волгодонск, а до него Буйнакск. Всего более 300 человек. Затем «Норд-Ост», Беслан, взрывы в аэропорту Домодедово и московском метро. Я где-то читала, что в террористических атаках в целом погибли около трех тысяч россиян. Но ни одного лица в памяти, ни одного имени. И тут вдруг Катя. Так близко, так больно. История дочери, потерявшей мать, стала толчком для документального кино.

Журналисты телеканала RTVI Екатерина Котрикадзе и Владимир Ленский. Фото предоставлено RTVi.com

В фильме есть и параллельная история — отца, потерявшего сына в терактах 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке. Почему возникла идея сравнить отношение к памяти погибших в России и США?

Теракт — он везде теракт. Для тех, кто уцелел — это ужас, для тех, кто кого-то потерял — боль. Но все же есть разница в отношении к массовым жертвам в России и США. В России — «вспомнить всех поименно» — это, скорее, поэтическая метафора, чем руководство к действию.

Я успела закончить советскую школу и помню, как нам рассказывали о 20 миллионах погибших в Великой Отечественной Войне. Но о полутора миллионах погибших в лагерях ГУЛАГа умалчивали. И о 6 миллионах жертв Холокоста я узнала только в Израиле. Их не десятки, не сотни, не тысячи — миллионы, и все-равно каждое имя произносится вслух. В музее памяти жертв Холокоста “Яд-ва-Шем” для этого создан особый зал — Зал Имен. Да и сам музей переводится как «Память и имя”. В День памяти павших в войнах и жертв терактов по всей стране звучит сирена. Все останавливаются, независимо от того, где находятся. Машины встают прямо на дороге. Израиль на 2 минуты замирает. И снова — вечером того же дня на военных кладбищах зачитывают имена погибших.

Точно так же и в США, каждый год, 11 сентября на месте терактов сами родные убитых произносят их имена и фамилии. Траурную церемонию у мемориала “Граунд-Зиро” транслируют в прямом эфире. Это традиция, у которой есть глубокий смысл. Она не обобщает, не размывает горе, не округляет потери. Она сохраняет память о каждом. Уважительное, не избирательное, и если угодно, персональное отношение к мертвым необходимо прежде всего живым.

Мемориал в память жертв 9/11 в Нью-Йорке. Кадр из фильма «Знаки памяти»

Наверное, чтобы так помнить о мертвых, надо очень хорошо жить. А в России у людей своих повседневных проблем хватает, зачем омрачать и так непростое существование…

Мне это трудно понять. В процессе работы над фильмом мы, к своему ужасу и удивлению, выяснили, что в российском законодательстве нет даже понятия «жертва террористического акта”, нет закона о социальной поддержке пострадавших в результате теракта. Катя, потерявшая мать в 15 лет, не попала в списки пострадавших. Две сестры-соседки, также оставшиеся без родителей, оказались за скобками официальных сводок.

Больше всего меня поразил тот факт, что через несколько дней после теракта на Гурьянова, там снова прогремел взрыв. По решению властей, то, что осталось от дома №19, а также поврежденный дом №17 сравняли с землей. Хотя к этому времени еще не успели разобрать завалы, найти останки всех погибших. Катину маму признали пропавшей без вести. А через 2 года, там, где была совершена чудовищная атака на спящих людей, построили и заселили новые многоэтажки…

Новые многоэтажки на Гурьянова. Фото предоставлено RTVi.com

В Нью-Йорке же после обрушения зданий ВТЦ еще несколько лет перебирали даже пыль, пытаясь найти ДНК жертв. И примерно 58% погибших все-таки опознали. Последнее имя — спасателя из Пожарного департамента Нью-Йорка — идентифицировали только в 2013м.

Фильм получился субъективным. В нем участвуют журналисты, которые высказывают свою личную точку зрения. Ты, как профессионал, расцениваешь это как минус или плюс?

Участники нашего фильма — все свидетели. Так что, считай, в фильме собраны их свидетельские показания, то есть факты. Как говорят коллеги, это «первый курс журфака» — ты не имеешь права давать оценку событию, но обязан проверить факты и предоставить вниманию зрителя разные точки зрения. Мы посмотрели на тему с двух сторон. Журналист Екатерина Котрикадзе, к примеру, все-таки жертва террористической атаки. Она потеряла самого близкого ей человека. При этом Катя живет в США и видит ту самую разницу в отношении к погибшим, о которой мы говорили. Журналист Владимир Ленский во время разбора завалов башен-близнецов работал по другую сторону камеры и видел гораздо больше, чем обычный телезритель, что тоже делает его воспоминания уникальными.

Пожалуй, единственным героем, который не имел отношения к СМИ в этом фильме, остался Владимир Савинкин — отец, который все эти годы жил тем, что выращивал память о своем сыне Александре — и в буквальном смысле тоже. Недалеко от своего дома в Бруклине он посадил саженец из семян единственного уцелевшего на месте ВТЦ дерева. Можно долго обсуждать, какой должна быть память, но она просто должна быть.

Читайте также:

“Я жду сына и сейчас”: истории матерей, потерявших детей 11 сентября

Русские СМИ Америки в лицах: Катерина Котрикадзе

Ведущая RTVi Лиза Каймин — о сумасшествии новостной редакции и о любимом Нью-Йорке

Русские, которые изменили Америку

Ведущая RTVi Лиза Каймин — о сумасшествии новостной редакции и о любимом Нью-Йорке

Хотите больше важных и интересных новостей о жизни в США и иммиграции в Америку? — Поддержите нас донатом! А еще подписывайтесь на нашу страницу в Facebook. Выбирайте опцию «Приоритет в показе» —  и читайте нас первыми. Кроме того, не забудьте оформить подписку на наш канал в Telegram  и в Instagram— там много интересного. И присоединяйтесь к тысячам читателей ForumDaily New York — там вас ждет масса интересной и позитивной информации о жизни в мегаполисе.