Когда родина стала опаснее чужбины: три истории людей, сбежавших из России от преследований властей

«Оставил симку дома». Истории людей, которые смогли покинуть Россию, несмотря на преследования, сообщает Сноб.

Фото: Shutterstock

Информатора Gulagu.net Сергея Савельева, который вывез из России архив пыток, эвакуировали через Африку во Францию.

Кроме него за последние 10 лет вынужденно покинули страну еще более 100 человек.

Трое из них рассказали, как соблюдали конспирацию, как россиянину понять, что пора эвакуироваться, и какие документы помогут получить политубежище.

Борис Батый

Он участвовал в «Маршах несогласных» и организовывал акции у себя в Ростове-на-Дону.

Им быстро заинтересовались — перед акциями он почти всегда замечал слежку.

Неизвестные резали ему шины, несколько раз они звонили и говорили, что знают, где он живет.

Местная журналистка рассказывала, как к ней приходил сотрудник силовых структур и требовал разместить статью, что у Бориса якобы нетрадиционная сексуальная ориентация. Периодически перед акциями его задерживали и назначали административный арест.

«В один из дней ноября 2014 года — где-то в 7 утра — ко мне начали ломиться в дверь. Кто может так рано стучаться? Да и нормальные люди звонят перед тем, как приходить. Поэтому я сделал вид, что меня нет дома — так я мог выиграть время и подумать над тем, как реагировать на стук,-рассказывает Борис. -В дверь ломились где-то часа три. Потом, видимо, они устали и ушли».

Через несколько дней он ехал по Ростову на машине.

Скорее всего, его местоположение вычислили по сигналу с мобильного телефона, и когда он остановился, к машине подошли двое сотрудников ЦПЭ (Центра противодействия экстремизму МВД. ), которых Борис знал в лицо.

Они сразу предъявили скриншот с его комментарием в ЖЖ. И предложили подписать бумагу, что комментарий оставлял именно он.

«Сказали, это «фигня, а штраф будет всего тыща рублей». Но я сослался на 51-ю статью Конституции и отказался подписывать. Тогда они достали второй скриншот: «А вот это посерьезней», — сразу выложили они. (То есть если бы я подписал первый скрин, то автоматически мне приписали бы и второй). Комментарий в ЖЖ касался посадки журналиста Сергея Резника, но совпало так, что его взяли под стражу в день рождения моего покойного отца»,- рассказывает Борис.

«Я был очень злой и в комментарии немножко перестарался (по факту публикации возбудили дело по статьям «экстремизм» и «оскорбление представителя власти»). Я находился в сильном стрессе в ожидании возбуждения уголовного дела против меня. Перед 9 мая мне позвонили из СК и потребовали срочно явиться на допрос в качестве свидетеля по комментариям (они специально так делают перед праздниками, чтобы ты был на нервах, чтобы тебе испортить все выходные). Но моему адвокату от «Агоры» Олегу Агафонову удалось уговорить их отложить допрос на будний день», -вспоминает Борис.

Тогда уже сажали за посты в интернете, хоть и не так часто, как сейчас. Против него ничего не было, ведь он был свидетелем. Но он понял, что его может ожидать тюрьма.

Это было второе уголовное дело против Бориса (первое — в 2007 году за установку нелицензионной программы на ПК.) — и он прекрасно знал, что вскоре будет происходить.

«Надо было уезжать, хотя были случаи, когда активистов задерживали в аэропорту Ростова-на-Дону. Поэтому я оставил свой телефон дома включенным вместе с симкой, а друг вывез меня в Краснодар на машине. Вылетать оттуда было безопасней, думал я, потому что там силовики подчиняются другим региональным начальникам, а их заботы отличаются от забот ростовских полицейских»,-говорит он.

У него не было визы. Он искал перевалочный пункт и выбрал Турцию: «Эта страна относительно цивилизованная, и виза в нее не нужна».

Еще в Ростове-на-Дону он забронировал недорогую гостиницу в центре Стамбула. С собой у него была только небольшая спортивная сумка: смена белья, тонкая дождевая куртка и несколько рубашек. Так он прожил в Стамбуле пять недель.

За это время ко нему домой в Ростове опять пришли с обыском.

Силовики думали, что он прячется где-то в России.

«Он из страны не выберется», — говорили они при обыске моей жене. В Стамбуле я уже пользовался турецкой сим-картой», -вспоминает Борис.

План был таков: лететь из Стамбула в какую-то страну Латинской Америки с простым визовым режимом, но при этом с пересадкой в Германии. Он планировал там попросить убежища, но если что-то пойдет не так и его не пустят в Германию, полететь дальше в Мексику.

Мексика подходила лучше всего — россияне могли жить там по электронной визе, которую можно распечатать после заполнения анкеты в интернете.

К тому же он мог пойти там к американской границе и сдаться полицейским, попросив политического убежища. В итоге он полетел рейсом через Франкфурт-на-Майне. Там он вышел из самолета, на выходе из «трубы» его встретили человек 15 полицейских.

«Я расслабленно улыбнулся им и сказал, что лечу в Мексику. Меня пропустили в транзитную зону. Я позвонил жене, проконсультировался по телефону со знакомой правозащитницей, отстоял очередь к пограничной службе и сказал, что прошу политического убежища. Сотрудник службы стал искать в моем паспорте германскую визу, но я сказал, что ее нету», -говорит он.

Тогда его отвели в полицейский участок, допросили, описали вещи, обыскали (из запрещенного у него изначально был только швейцарский ножик, но его отобрали еще в турецком аэропорту). Дальше его отвезли в тюрьму при аэропорте в транзитной зоне.

«Тюрьмой назвать это место сложно — у меня изъяли телефон, извинившись, что в тюрьме нельзя фотографировать, там была великолепная сантехника, хорошо кормили, работало спутниковое телевидение, можно было играть в теннис и баскетбол. Мне дали телефонную карту, чтобы позвонить в Россию. А через дней пять было интервью с полицией и переводчиком — на нем пытались выяснить, связан ли я с политикой. Уже в середине интервью мне сказали, что я поеду в лагерь для мигрантов, то есть меня пускают в Германию», -рассказывает Борис.

По теме: Судебные битвы за правило ‘общественной обузы’ продолжаются: что нужно знать иммигрантам, желающим получить льготы

«Территория лагеря охраняется, выходить можно, но есть контроль, например, нельзя проносить алкоголь. Я прошел еще два лагеря, а потом меня поселили в общежитие, где стало попроще — контроля на внос не было, давали на жизнь где-то 320 евро в месяц, это больше, чем я раньше получал на двух работах в Ростове. Но я экономил. Потому что еще не получил статус беженца и предполагал, что мне понадобятся деньги, чтобы еще куда-то уехать. Где-то полтора года я ожидал нового интервью с миграционной службой; за это время я обзавелся какой-то мебелью, купил телевизор и велосипед», -говорит Борис.

В сентябре 2016 года его наконец-то пригласили на интервью. Оно продолжалось где-то шесть часов.
«Было очень тяжело психологически это выдержать, после него я еле-еле сидел на скамейке и приходил в себя»,-вспоминает «беглец».

Через полгода ему дали политическое убежище, но он никому об этом не говорил, потому что его семья оставалась в России. Борис боялся, что ей могли сделать какую-нибудь подлянку.

Когда он понял, что может попасть только в Германию, его это не обрадовало: «У меня оба деда погибли во Вторую мировую. Но потом, общаясь с немцами, я понял, что это совсем другие люди — отзывчивые, добрые, готовые помочь. Кто я им? Приехал, сел на пособие. Однако ни разу не сталкивался с плохим отношением к себе».

Признанный политический эмигрант может перевезти в Германию свою семью, чем он и воспользовался.

«Три с половиной месяца мы жили втроем в 13-метровой комнате, а потом повезло — я снял квартиру, что человеку на пособии сделать очень непросто. Немцы не желают сдавать недвижимость людям на социальном пособии. Но одна семья из Украины вошла в наше положение», -вспоминает Борис.

Беженцам в Германии по закону можно работать через три месяца после прибытия.

Но без получения статуса беженца работодатели почти не трудоустраивают. Еще одна сложность — нет бесплатных курсов немецкого языка для россиян. Поэтому сначала он ходил на бесплатные курсы при церкви, но учить немецкий на немецком — очень сложно.

Он ничего не понимал, знал до приезда и был в ужасе, когда ко нему кто-то обращался на немецком.

«Знакомый мне рассказал про русскоязычную учительницу в соседнем городе. Она разрешила учиться бесплатно, после чего я сдал экзамен на уровень B1 (уровень языка, который позволяет свободно общаться на немецком, не применяя профессиональные термины)», — рассказывает Борис.

После получения убежища начинают платить немного больше денег (как беженцу) и профессионально ориентируют. Первое время он разносил бесплатные газеты — за это платили около 9,5 евро в час.

«Это такая прогулка за деньги»,- говорит Борис.

Но он получил в Инженерной палате признание своего диплома по автоматике и электронике и сдал экзамен на B2 (уровень языка, предполагающий свободное общение по профессии).

После он стал отправлять по электронной почте предложения крупным компаниям стать их сотрудником. Норма, что тебе в основном отказывают. Но в конце 2018 года его позвали на собеседование и взяли инженером в научный институт FAIR, который исследует элементарные частицы, в том числе в области ядерной физики.

Борис считает, что если бы он не уехал, его бы посадили на три-четыре года в России.

«Я знаю, что многие участники протестного движения в России сейчас «ушли на кухни». И в общем-то, думаю, они правильно сделали. Если бы я был молодой, я бы не побоялся сесть в тюрьму. Но, когда все случилось, мне уже было за 50, а это совсем другой взгляд на жизнь. Я понимал, что российская тюрьма — отличный шанс сократить жизнь, например заразиться в ней туберкулезом. Если меня посадили бы, попишет обо мне пресса недельку-другую, а потом забудут. Я выйду больной, но мне как-то надо еще семью кормить. Сейчас у меня есть паспорт беженца, по которому я могу перемещаться по всему миру, кроме России. Но я не жалею о выборе. Скучать по березкам? Березок и здесь полно»,-подытожил Борис

Павел Елизаров

«Мы дружили с Борисом Немцовым и были с ним вместе на акции 6 мая 2012 года на Болотной площади. Когда его с Алексеем Навальным задержали, полиция устроила давку; в нее полетели камни и куски асфальта от протестующих. Я пытался убеждать людей, что этого делать не надо. Но люди уже были чересчур разгорячены. Убедить их не удавалось»,-говорит Павел.

А когда появилось «Болотное дело», он отдыхал за границей, — издалека ему было не понятно, что это за дело, какие у него могут быть последствия.

Ему оттуда казалось, что это успешное движение и они в перспективе добьются перемен. Он вернулся в Москву. Продолжил ходить на протестные акции.

«Но как раз в это время сильно «запахло жареным». Я жил по разным адресам в Москве. Причем силовики стали проходить по ним, когда я с них съезжал. Мне приходили повестки к следователям по «Болотному делу», а по адресу прописки каждый день стояла полицейская машина. Я предполагал, что мог стать обвиняемым»,-говорит Павел.

Друзья уговаривали его уехать, и он думал недолго — понял, что как IT-специалист может быть полезен для оппозиции и за границей.

Павел говорит,что решил уезжать через Белоруссию в Украину, тогда еще не было границы и не было общих баз — если он даже находился в розыске в России, то эта информация не поступала моментально к местным полицейским.

«Да и сейчас информация поступает не сразу — люди все равно уезжают по этому маршруту. А тогда друг меня вывез на машине в Белоруссию. Следующим утром я уехал из нее на поезде в Украину. Я выбрал именно Украину, потому что у меня был загранпаспорт, но не было шенгенской визы. Кроме того, Украина была ближайшей заграницей, да и вообще я не планировал уезжать надолго — я хотел посмотреть оттуда, что будет происходить в России. А через три месяца — в сентябре — я уехал в Африку»,- сказал Павел.

Фото: Shutterstock

Он выбрал Мозамбик.

Он решил, если он покидает Россию, то надо узнавать что-то новое, путешествовать по экзотическим странам, а в Мозамбике как раз тогда нашли газ, в него приходили европейские компании, появлялось много стартапов и можно было найти работу.

Он организовал там маленькую компанию, которая создавала сайты.

Социализироваться ему было не тяжело — в Мозамбике живут очень приветливые и дружелюбные люди. Он учил португальский язык.

«Конечно, там есть коррупция, но она касается бизнеса, только когда он уже развился — тогда заставляют ввести в компанию соуправляющего из партии власти или кого-то к ней приближенного. Но мне с моим стартапом было очень далеко до этого»,-говорит Павел.

В Мозамбике была проблема: для въезда виза была не нужна, а для работы необходим вид на жительство. Через год ему сказали, что для него надо получить рабочую визу, которую выдают только в России.

«Альтернатива была — дать взятку. Местный посредник с властями просил тысячу евро за вид на жительство на год, но я принципиально не приемлю взятки»,- говорит Павел.

После отказа дать деньги он стал смотреть в сторону Евросоюза, потому что там достойный уровень жизни.

Плюс как раз тогда внешнеполитическое ведомство ЕС выпустило заявление, что оно поддерживает тех, кого преследуют по «Болотному делу».

И из всех стран он выбрал Португалию, потому что учил язык, потому что там теплее, чем в других странах Европы, и хорошие условия для беженцев.

Даже в отличие от Испании: в Португалии, например, у тех, кто просит убежища, не отнимают паспорт, как в соседней стране.

Им дают временный вид на жительство, с которым можно путешествовать даже за пределы Европы. Кроме того, пока принимается решение об убежище, в Португалии можно работать.

Для начала он получил туристическую визу (по Дублинскому соглашению, он должен просить убежища именно в той стране, которая выдала мне визу). В первый же день он пошел в миграционную службу и попросил его.

В ответ в миграционной службе его спросили о маршруте, который он проделал, когда уезжал из России. В заявлении на убежище он приложил свои фотографии с Болотной площади, повестки в СК, справки из травмпункта (после силового задержания полицией).

Кроме того, у него были письма от Бориса Немцова, Алексея Навального и Ильи Яшина, которые его поддержали. Но только через полгода его пригласили на интервью, где он рассказал историю своего преследования, после которого было принято решение, что он политический беженец.

Сначала он выбрал для проживания Порту, там гораздо дешевле, чем в столице: за 250 евро он снимал квартиру.

«Сейчас за эти деньги можно снять только комнату. Рассылал резюме, ездил на собеседования, рассказывал на них, что я политический эмигрант, это вызывало сочувствие — португальцы свободолюбивый народ и с трудом представляют, что кого-то могут посадить в тюрьму за мирный митинг»,- говорит Павел.

Он продолжает свою оппозиционную деятельность в Португалии. Работает с разными фондами и по возможности помогает сайтами друзьям из России.

«Я не уговаривал своих знакомых, в том числе Бориса Немцова, уезжать из страны. Во-первых, его не стали привлекать по «Болотному делу», да и уговаривать его было бесполезно, потому что он повторял, что никуда не уедет», — вспоминает он.

Павел говорит, что в целом его профессиональная карьера в России прервалась, в этом смысле он стал беднее.

Но теперь в Португалии у него новая карьера. Он думает, что ехать на родину рискованно, потому что сейчас, чтобы кого-то преследовать, там повод не нужен.

Даниил Константинов

«В нулевых я присоединился к русским националистам, а в 2011 году участвовал в программе «Хватит кормить Кавказ» (23 апреля в центре Москвы прошел согласованный митинг, а осенью того же года была проведена целая пропагандистская кампания под этим лозунгом). Потом я участвовал в «Русском марше», а в декабре вместе с националистами влился в общегражданские протесты против итогов выборов в Госдуму»,- говорит Даниил.

Фото: Shutterstock

5 декабря 2011 года после митинга на Чистых прудах люди пошли в сторону Лубянки и Центризбиркома. Позже толпа разделилась, а люди, разбившись на разные колонны, стали растекаться по городу. Одну из этих колонн возглавлял Даниил.

Его задержали и отвезли в ОВД «Тверской».

«Там меня вывели из камеры и представили господину, который сказал: я тот, кто вывозил Владимира Линдермана в Латвию (Линдерман, если кто не помнит, — это бывший заместитель Эдуарда Лимонова по НБП, который в результате некоей спецоперации был выдворен в Латвию). Этот господин показал мне удостоверение, в котором было написано, что он работает в Главном управлении по борьбе с экстремизмом МВД. Он рассказал, что занимается русскими националистами. А мне, мол, необходимо сотрудничать с органами: «После того как ты здесь отсидишь, мы должны начать общаться», — сказал он. Я ответил, что таких форм сотрудничества я не поддерживаю, на что он ответил, что та деятельность, которой я занимаюсь, приводит в России только к двум вещам — к тюрьме или к смерти»,- говорит Даниил.

В итоге в суде ему выписали штраф, он вышел на свободу.

Этот человек больше не появлялся в его жизни, но вместо него появилось уголовное дело против Даниила по обвинению в убийстве.

1 марта 2012 года ему сообщил об этом знакомый, которого вызвали в Центр «Э».
А 22 декабря его уже арестовали после штурма его квартиры.

«Выглядело это мероприятие очень странно. Утром ко мне подошла жена и сказала, что дворник-таджик просит меня переставить машину. Сначала я собирался выйти на улицу, но потом задумался: откуда вообще дворник может знать мою машину, если я там не был прописан? Это вызывало сомнения. Я стал раздумывать. Однако через пять минут в нашу дверь начали ломиться и кричать: «Откройте!» Если просто так открыть ментам дверь, могут начать бить. Поэтому я сказал, что открою позже, и стал обзванивать родственников, политиков, журналистов и адвокатов — эти действия могли обезопасить меня в случае ареста. Сначала мне выломали дверь в тамбур. А когда уже начали ломать вторую дверь, то я сам предложил им открыть», -вспоминает Даниил.

Вам может быть интересно: главные новости Нью-Йорка, истории наших иммигрантов и полезные советы о жизни в Большом Яблоке – читайте все это на ForumDaily New York.

Начался обыск. Никто не объяснял, по какому он делу.

Даниилу даже не показывали удостоверения сотрудников. Не показали вообще ни одного документа по делу. Потом его повезли в следственный отдел. Там прозвучало предложение о сотрудничестве.

«И после моего отказа в кабинет ввели какого-то парня в косухе (мне показалось, что он под наркотиками), который под чутким руководством оперов, присутствовавших в комнате, якобы опознал во мне убийцу своего друга. После этого меня отправили под стражу, в СИЗО я провел два года и семь месяцев. Позже я узнал, что свидетель, якобы опознавший во мне убийцу, совершил десять краж со взломом и получил за это условный срок», — рассказывает Даниил.

В 2013 году был суд. Даниил занимал очень активную позицию по делу, про него много писали. В итоге обвинения в убийстве против него отвергли и признали виновным в хулиганстве, но в честь юбилея принятия Конституции его амнистировали в зале суда.

Это был сигнал, чтобы он уехал из России — через знакомых ему передавались пожелания покинуть страну: «Сейчас я не хочу называть фамилии, но когда-нибудь я сделаю это, и вы поразитесь тому, на каком высоком уровне решался мой вопрос».

«Все это время за мной и семьей демонстративно следили. Надо было решать, куда уезжать. Потому что я узнал на своем опыте, какие возможности есть у спецслужб, чтобы фабриковать уголовные дела. Поэтому второй раз я решил не проверять их силы — люди мне передавали, что нужно уезжать быстро, примерно за неделю, а у меня не было американской или европейской визы», — вспоминает Даниил.

Он решил, что если он только вышел из тюрьмы, где сидел без солнца, света и свежего воздуха, то почему бы ему не поехать в курортную страну и немного отдохнуть.

Он выбрал Таиланд. Но там за ним тоже следили.

«Причем делали это очень топорно. Представьте себе, что каждый день в ресторан (всегда пустой), где вы ужинаете, приходит один и тот же человек, который неизменно берет себе пиво или сок, садится рядом и ставит перед собой сумочку, в которой может лежать диктофон или камера. И так сидит. Что это, если не слежка? Это стиль наружного наблюдения, который я видел еще в России. А поскольку Таиланд не очень безопасная страна, где могут подбросить наркотики или устроить какую-то другую пакость, то я решил, что из нее нужно уезжать»,- говорит Даниил.

Он рассматривал Аргентину, но это «очень далеко и рискованно».

Правозащитники также предлагали ему США, но он подумал, что это тоже далеко — переехав туда, он рискую больше никогда не увидеть своих родителей, которым сложно перебираться через океан.

Еще предлагали Швецию. Но в ней тогда господствовал леволиберальный дискурс — и Даниилу казалось, что он им не подходил со своим националистическим бэкграундом.

«Я выбрал Литву. Литва — консервативная страна.

В ней достаточно лояльно относятся к националистам, кроме того, в Литве были правозащитники, которые помогали мне получить визу. Эта страна находится рядом с Россией, поэтому родственники могут быстро приехать.

Литва — это во многом русскоязычная страна, что облегчает адаптацию на новом месте. А еще была долгая совместная история Литвы и России. Это меня тоже привлекло»,-сказал Даниил.

Он полетел туда через Грузию (этот маршрут связан с особенностями работы правозащитников, помогавших ему, о котором он не может распространяться публично).

Какое-то время он раздумывал, что делать дальше — ему бы не хотелось себя привязывать к одной стране. Он не исключал, что буду приезжать в Россию.

Но выяснилось, что на решение российского суда, который его амнистировал, была подана апелляционная жалоба, то есть в Москве планировали возродить дело. Даниила это насторожило, и я попросил убежище.

Первое время ему помогала семья.

«Кроме того, я юрист, и у меня сохранились некоторые заработки. Этого хватало на жизнь. Я пробовал себя на разных невысокооплачиваемых работах в Литве, в конце концов стал работать в структуре форума «Свободная Россия»,- рассказывает Даниил.

«Мне кажется, что у нашей власти есть общий подход к «политическим» — он заключается в том, что, если вас что-то не устраивает, двери на выход всегда открыты — уезжать из России они не мешают»,- подытожил Даниил.

Читайте также на ForumDaily:

Кризис мигрантов на границе Польши и Беларуси усугубляется: несколько человек умерли от переохлаждения

‘Ловец выстрелов’: как в США пытаются бороться с массовыми расстрелами и работает ли это

Из-за странной ошибки 87-летней жительнице Флориды не хотят платить пенсию, пока ей не исполнится 100 лет

Хотите больше важных и интересных новостей о жизни в США и иммиграции в Америку? — Поддержите нас донатом! А еще подписывайтесь на нашу страницу в Facebook. Выбирайте опцию «Приоритет в показе» —  и читайте нас первыми. Кроме того, не забудьте оформить подписку на наш канал в Telegram  и в Instagram— там много интересного. И присоединяйтесь к тысячам читателей ForumDaily New York — там вас ждет масса интересной и позитивной информации о жизни в мегаполисе.