Гитлерюнге Соломон: еврей, убедивший фашистов, что он немец - ForumDaily
The article has been automatically translated into English by Google Translate from Russian and has not been edited.
Переклад цього матеріалу українською мовою з російської було автоматично здійснено сервісом Google Translate, без подальшого редагування тексту.
Bu məqalə Google Translate servisi vasitəsi ilə avtomatik olaraq rus dilindən azərbaycan dilinə tərcümə olunmuşdur. Bundan sonra mətn redaktə edilməmişdir.

Гитлерюнге Соломон: еврей, убедивший фашистов, что он немец

В России издана книга «Гитлерюнге Соломон», которую написал Соломон Перель, сумевший в 1941 году в Минске убедить фашистов в том, что он является этническим немцем.

16-летний еврейский подросток Шломо из Гродно попал в плен к фашистам. По словам Переля, немцы поверили ему, потому что он очень хорошо говорил по-немецки.

Соломон родился в Германии, из которой его семья перебралась в польский Лодзь, когда Гитлер пришел к власти и стал выгонять евреев из местных школ. Позднее, после нападения фашистов на Польшу, Перель и его старший брат отправились в Советский Союз, и его определили в гродненский детский дом.

Попав к плен, Соломон Перель стал переводчиком в немецкой армии, работал на первом допросе попавшего к немцам сына Сталина Якова Джугашвили, дошел до Москвы и Ленинграда, после чего его отправили в Германию, в школу Гитлерюгенда (молодежной организации правящей партии).

Впервые автобиография Переля была опубликована в 1989-м в Германии. «Не надо жертвовать своей жизнью ради идеологии или религии», — так автор определяет мораль своей книги.

«Форум» публикует некоторые высказывания Соломона Переля из его интервью «Медузе».

«Посыл отца не исполнил»

Отец сказал мне на прощание: «Не забывай, кто ты. Что бы ни случилось, помни, что ты еврей и должен верить в своего бога»… Мы бежали в Минск, но он уже был окружен, поэтому пришлось проходить немецкую проверку. Евреев и советских комиссаров не брали в плен, а сразу расстреливали. Когда подошла моя очередь, немецкий солдат спросил меня: еврей ли я. Мне было понятно, что если я признаюсь, то меня расстреляют через пять минут. И я стал решать, к чьим словам прислушаться — отца или матери, предать своего бога или остаться жить. Посыл отца я не исполнил, сказал, что я volksdeutsche — этнический немец. Мне повезло, и солдат поверил мне. [По инструкции] он должен быть снять с меня штаны и проверить, не обрезан ли я. Но, наверное, дело было в том, что я очень хорошо говорил по-немецки. Когда мы встретились после войны, он сказал, что когда я стал напротив него, внутренний голос сказал ему мне верить. С этого момента началась моя другая жизнь.

«Верил в победу нацизма»

Я сменил имя с Шломо на Йозеф, фамилию на Перьел — и попал в интернат гитлеровской молодежи, где и учился три с половиной года. Я начал ощущать себя настоящим гитлеровцем. Идентифицировал себя с нацистской идеологией, погрузился в эту жизнь. В душе у меня было раздвоение: с одной стороны, я был Шломо, а с другой — Йозеф. Но Йозеф был доминантным. Я верил в победу нацизма, верил в расовую теорию, и я начал забывать, что в действительности я еврей. Это был защитный механизм. Всегда, когда кто-то начинал что-то подозревать, я сразу превращался в стопроцентного наци.

«Признался, что еврей»

Хайнц, полковой доктор, хотел меня изнасиловать, когда мы были в душе. Я начал обороняться, но он увидел, что я обрезан. «Юп, да ты еврей!» — воскликнул он. Я признался и начал плакать, и он меня не выдал. Ведь в свою очередь я узнал его тайну — он гомосексуалист. В Германии их тоже отправляли в концлагерь. Вскоре возле Ленинграда он умер у меня на руках. Еще я признался матери моей подруги Лени. Ее мать меня как-то спросила: «Юп, скажи, ты настоящий немец?». До сих пор не знаю, что со мной случилось, где были мои механизмы защиты — я признался, что еврей. Я тут же подумал, что все пропало, но она не выдала меня полиции, а еще посоветовала не говорить дочери. Лени хотела после войны выйти за меня замуж и уехать со мной в Израиль. Но я ей сказал, что, по-моему, как-то слишком рано ехать в Израиль с немецкой девушкой. Я недавно видел ее, она очень красивая бабушка и живет в Ванкувере.

«Лучше аморально выжить»

Да, мой папа сказал мне оставаться евреем, но ведь самое святое — это жизнь людей, а не религия. В Израиле меня упрекали, что моя история аморальна, потому что я предал свою религию ради своей жизни. Мне сказали: «Надо было заявить солдату: «Я еврей, убейте меня». Но лучше аморально выжить, чем морально умереть. Чтобы спасти жизнь, можно иногда и соврать. Главное — не сохранять себе жизнь ценой другой жизни. Нельзя никого убивать. Есть какая-то граница, которую нельзя перешагивать. Я вот никого не убивал. Правда, мне было 16 лет, я не был солдатом, и у меня тогда не было оружия. Мне кажется, я действовал в рамках моей религии. Самый главный еврейский законодатель Маймонид сказал, что право на жизнь выше всех остальных законов и правил.

«Не хотел быть героем, был антигероем»

Помочь родственникам было невозможно. Я специально ездил через гетто на трамвае, но там не было остановок, и выйти было нельзя. Я ездил не для того, чтобы их спасти — это было невозможно. Если бы даже я смог выйти, то куда мне было идти с моими отцом и матерью? В лес? В интернат гитлерюгенда? Я только хотел еще раз увидеть мою мать или даже, скорее, чтобы она меня увидела живым и могла бы умереть более счастливой. Я никогда не планировал совершить какой-то саботаж, убить какого-то немца. Меня бы тоже тогда убили. Я однажды видел Гитлера на фронте. Может, я бы мог его застрелить, но я об этом вообще не думал. Наверное, тогда вошел бы в историю золотыми буквами, но я просто хотел пережить Холокост. Я не хотел быть героем. Я был антигероем, я хотел спасти мою жизнь, как мне сказала мать.

«Как не стать жертвой пропаганды»

Я был жертвой как нацистской, так и советской пропаганды, за время в детском доме в Гродно я стал настоящим пионером. Говорил, что религия — это опиум для народа. Я верил в это. Потом я стал жертвой национал-социализма. Вообще, я пережил все идеологии ХХ века — социализм, коммунизм, фашизм, национал-социализм, сионизм, — и остался Соломоном… Я до сих пор остался атеистом и думаю, что религия не выполняет то, что она обещала. Религия сегодня разделяет человечество.

«Знал, что рано или поздно убегу»

Когда я был на фронте с немцами, то четыре раза хотел перейти на русскую сторону. Не удалось, но я хотел. Советским солдатам я бы тоже сказал: «Я с вами». Я помогал советским пленным, давал им хлеб и колбасу, когда мог… В Израиле говорят, что бог везде, что он и в Освенциме был. Но как же тогда там уничтожили столько евреев? Мне, конечно, повезло, но у меня еще были хорошие инстинкты и интуиция. Можно было бы сказать, что мне бог помог. Но если так, то почему он помог только мне?

книга Минск Германия Израиль На родине фашизм еврей Израиль
Подписывайтесь на ForumDaily в Google News


 
1066 запросов за 1,164 секунд.